«А всё-таки здесь красиво…»

А всё-таки здесь красиво… Пусть мрачно, но красиво. В нашем городе почти не осталось небоскрёбов. Тот, на крыше которого я стою – один из последних. Говорят, что он был построен из самых современных материалов по самой новой технологии рабочими из другой страны. Так гласит легенда. Легенда о здании, которое наше община называла «Дверь в небо»…

Я же стою на краю его крыши и пожираю взором всё то, что задолго до рождения моего отца было живым, настоящим городом. Там стальные звери быстро могли довезти людей до нужного места, там еда, вода и одежда были в достатке. Так говорили старейшины. Старейшины нашей общины, которых уже нет…

И всё-таки здесь красиво… Пусть мрачно, но красиво… Мёртвые иглы облезлых каркасов полуразрушенных зданий, уже изрядно растрескавшийся асфальт, приземистые хижины на окраинах, и далёкие серые пустынные равнины до самого горизонта. Горизонта, где небо и земля сливаются в одно…

Город… Сверху он кажется таким маленьким, таким крошечным… Островок цивилизации посреди бескрайних просторов пепельно-серой земли. И до горизонта тянутся эти равнины, это выжженное обезумевшим солнцем пространство. С этих пустошей пришли варвары. Варвары, вырезавшие мою общину…

…В тот день наш отряд ушёл в очередной рейд. Парой недель раньше разведчики общины обнаружили поселение людоедов в тридцати километрах южнее города. Мы, десять бойцов, вооружённых чудом не сгнившими пистолетами, пришли туда, когда там были лишь женщины и дети. «Пощады не будет» - кричал тогда Сенька Ильин, командир нашего отряда. И началась резня. Я никого не убивал, лишь делал вид, что стреляю по беззащитным людям. Это был мой первый рейд. Рейд, оказавшийся последним…
А я, слабак, ничтожество, безвольная тварь стою на краю и не могу сделать шаг вперёд, чтобы на жалкие секунды ощутить себя птицей, что гордо не касается земли и после забыться. Забыться навсегда, лёжа в луже собственной крови на матрасе своих выпавших и размозженных от страшного удара внутренностей на горячем, растрескавшемся асфальте…

Не оставив за собой живых каннибалов, мы возвращались в поселение общины. Наш отряд сделал небольшой крюк, двинувшись к роднику. Вода в нём была прохладной, чистой, нерадиоактивной. А на вкус – свежая-свежая и чуть подсоленная. Слово «подсоленная» как-то раз сказал один из наших старейшин. А ещё он учил нас, что мир стал таким жестоким из-за ядерной войны, случившейся много лет назад, что мы живы лишь потому, что всеуничтожающие атомные бомбы обошли наш город стороной. Он был слишком мелким, неважным, чтобы тратить на него орудия апокалипсиса. Здания нашего города обветшали из-за времени и войн. Войн, которые шли в городе с того Дня Перелома…
...Когда мы дошли до источника, то первым делом организовали охранение. Два человека набирали воду в свои походные фляги, а остальные следили за обстановкой. Потом из охранения выходили два следующих человека, а два уже набравших живительной влаги шли «стоять на стрёме», как любил говорить Сенька. А там было красиво… Небольшая лесопосадка часто помогала нам грибами, плодами, орехами, давала топливо… А ещё там всегда прохладно. У родника не царила жара, какая была повсюду. Говорят, что даже во время ядерной зимы, когда меня ещё на свете не было, этот источник давал воду всем страждущим, никогда не замерзая… Подошла моя очередь пополнить запасы питья. Я набрал полную флягу, жадным глотком отпил половину, потом снова поставил сосуд под резвую, живую струю родника… Но стоило мне закрутить крышку и прицепить ставшую прохладной флягу на пояс, как из леска раздался жуткий вой. Мы выхватили пистолеты наизготовку, целясь по направлению звука… Из лесу выскочила семья мутировавших бастардов волка и собаки. Мы открыли огонь, но наши пули не могли причинить им вреда… Странно… Никто не рассказывал об этих хищниках… равно как никто не мог объяснить, куда каждый месяц пропадает один из наших отрядов… Трое наших упали сразу. Их глотки были разорваны раньше, чем из них мог раздаться переполненный ужасом вопль. От ужаса в моей голове поселилась лишь одна мысль – БЕЖАТЬ! Бежать, не обращая внимания на предсмертные крики своих боевых товарищей, на угрозы Сеньки…

И я убежал, спасая свою жалкую жизнь от зубов и когтей хищников. Они не гнались за мной, ибо были заняты своей кровавой трапезой. Звери – они отличаются от людей не только отсутствием разума. Звери никогда убивают больше, чем могут съесть. Съесть, пусть и не за один присест… Я стою на крыше небоскрёба, наблюдая за редким зрелищем. Дул западный ветер, пригоняя похожую на засорившееся решето тучу взамен непроглядно-свинцовой. Сквозь отверстия золотыми столбами падал солнечный свет, выжигая своим ультрафиолетом всё то немногое, что ещё имеет дерзость жить. Жить, вопреки всему…

…Я дошёл до нашего поселения, и душа моя съёжилась от накатившего чувства отчаяния. Вокруг не было никого. Никого, если не считать полусотни трупов…

И всё-таки – как тут красиво! Столбы света святым огнём проносятся по пустым равнинам вдалеке, и горе тем несчастным, что окажутся под смертельными лучами!.. Но я смотрю туда, где небо и земля сливаются в одно. Линия горизонта – граница того, что мы можем увидеть, понять, покорить. Когда стоишь на месте, кажется, что нет ничего за этой тоненькой полоской, что весь мир ограничен лишь тем пространством, которое мы можем увидеть. Но стоит лишь найти в себе силы и сделать шаг вперёд – как небольшая частица прошлого, старого остается позади, но взамен открывается новое, необычное, непознанное. И нет конца этому движению – нужно лишь заставить себя сделать очередной шаг, а не стоять на месте неподвижным истуканом. Ты можешь идти вечность, столько же могут идти и твои потомки, ибо наша планета имеет форму шара. Это сказал один из наших старейшин, умерший года два назад… Он учил нас, несмышленых мальчишек и девчонок, что у каждого человека есть душа, которая после смерти может найти покой в Аду или Раю. Но между ними, - рассказывал старейшина, - есть и Чистилище. Оно – между Адом и Раем. Но души могут попасть туда лишь после того, как тела их предадут земле. До той поры они будут метаться в Чистилище, испытывая страдания, мучения, желая попасть хотя бы в Ад, лишь бы остановить свои напрасные метания. Пытка бездействием – одна из самых страшных и изнурительных для души. Души, которой не суждено обрести последнее пристанище…

…Надеясь на чудо, я подходил к каждому и щупал пульс. Тщетно. Все мертвы. Но что загадочно – не было видно трупов старейшин, женщин, детей. Лишь мужчины – воины общины лежали с распоротыми животами. Внутренности некоторых были будто надкусаны человеческими зубами. Потеряв всякую надежду, я пошёл прочь. Но после пары шагов чья-то рука схватила мою ногу, и я упал вниз лицом, едва не разбив нос. Я начал брыкаться, пытаясь высвободить конечность, но услышал клокочущий, хрипящий голос. Я не мог разобрать многого из того, что было сказано. Понял лишь, что на общину напали варвары с запада, увели всех тех, кто не мог сражаться, а воинам распороли животы и вкусили их внутренностей. Тела своих убитых варвары забрали с собой. Я должен отомстить налётчикам, показать, что никто не может безнаказанно чинить зверства. Закончив рассказ, боец общины издал протяжный стон и затих. Я прощупал его пульс. Слабенький, но есть. Непрямой массаж сердца и искусственная вентиляция лёгких, как учили опытные воины общины… Я старался не смотреть на внутренности в брюшной полости, дрожащие от каждого нажатия на грудину. Этот дожил до моего появления только потому, что варвары не стали жрать его органы. Человек, даже когда одичает, всегда будет отличаться от зверя. Он всегда будет убивать больше, чем сможет унести и съесть. Он всегда будет требовать больше, чем сможет забрать. Забрать, напрягая все свои силы…

…И сейчас я стою на краю «Двери в небо», желая перед смертью вдоволь насмотреться на постъядерный пейзаж. Линия горизонта, вдоль которой мечутся неупокоенные души… Запад, откуда пришли каннибалы… Юг, где я предал свой отряд… Полуразрушенный, недобитый, умирающий город под ногами, в котором жила наша община… Стоит ли всё это мести, о которой просил меня агонизирующий воин? Я вновь посмотрел на линию горизонта, на тонкую чёрточку, отделяющую небо от земли и Ад от Рая. Где-то там, в этом крохотном пространстве мечутся сотни тысяч, миллионы душ, и среди них – есть души членов нашей общины… Так смогу ли я, слабак физический и духовный, безвольная, ничтожная тварь… Смогу ли отомстить за их мучения?! Мучения, которым суждено длиться вечность… Вдруг в моей голове что-то вспыхнуло и тут же погасло. Как взрыв ослепляющей гранаты – ярко и мгновенно. И в этой вспышке всё стало просто и понятно. Повинуясь секундному порыву, я сделал шаг. Один-единственный, щедро рассыпавший точки над «ё», навсегда давший ответы на все вопросы шаг. Шаг назад…

«Неправильный Рай»

Зидарап… Идиотское название для города, не правда ли? Говорят, если переставить буквы наоборот, получится слово «Рай». Но это – рай наоборот. Может тот, кто придумывал название города, был провидцем? Но мне уже плевать. Это – больше не мой город. Я ухожу и не жалею ни о чём.

Из населения Зидарапа сделали пять десятков тысяч никчёмных, ни на что не годных калек. Полёт на гравидосках заменил все виды транспорта и пешие прогулки. Даже «променад» от одной комнаты к другой не происходил на «своих двоих». Пневмопочта избавила от необходимости идти в магазин за покупками. Вся бытовая техника была оснащена блоками мысленного дистанционного управления. В каждой квартире имелся дроид-прислужник, а то и два. Человек мог отдыхать в своё удовольствие и получать радость от своего беззаботного существования. Я не могу назвать бессмысленное времяпровождение жизнью. Потому и ухожу отсюда.
Зидарап – это лишь эксперимент, опыт. Только очень масштабный. Полсотни тысяч лабораторных крыс были избавлены от любых движений. Даже от тех, которые приносят удовольствие. Началась кампания по дискредитации спорта. Были созданы сверхреалистичные секс-симуляторы, от которых эндорфинов выделяется в два раза больше, чем при настоящем занятии любовью. Велосипеды, мотоциклы, автомобили были в кратчайшие сроки вытеснены быстрыми, надёжными, безопасными, дешёвыми гравидосками с системой автопилотирования. Книги загружались в мозг из глобальной Сети через небольшой чип в голове, который монтировали за мизерную плату. Недорогие роботы-прислужники подлетали к своим хозяевам со своими насосами за секунду до того, как люди захотят в туалет. Я думаю, что цель эксперимента – изучить общество потребления, создать и усовершенствовать рецепт деградации наций. Зидарап вскоре будет уничтожен, как отработанный, больше не нужный материал. Как иначе объяснить, что все «улучшения» жизни были введены буквально за месяц?
Но я не поддался соблазну и был осмеян. На меня смотрели как на придурка, крутили пальцем у виска, обзывали сумасшедшим, вызывали психиатров… Несчастные. Я всё так же делал зарядку по утрам, вечером гонял на своём гоночном байке, читал бумажные книги, с наслаждением перелистывая страницы, сам ходил в туалет справлять нужды… Не получилось лишь с продуктами и «занятиями любовью». Все магазины обслуживали покупателей только по пневмопочте, а моя девушка… Когда я пришёл к ней, она рассмеялась мне в лицо, предложила купить секс-симуляторы и забыть про неё. Её право…
На моей спине – большой старый рюкзак, забитый запасами и снаряжением. В моих глазах – презрение. Передо мной – городишко Зидарап со своими никчёмными обитателями. Я в последний раз посмотрел на него, развернулся и побрёл прочь. Я ни о чём не жалею.
Это – моё право.

«Who controls…»

Мы должны гордиться прошлым нашей страны – и заставить власть учитывать его промахи. Тот, кто контролирует прошлое – повелевает будущим. Мы должны верить в своё будущее – и строить его фундамент в настоящем. Контролирующий будущее покоряет прошлое. И, главное, помнить – история ничему не учит. Она наказывает за ошибки.
Если мы выльем на себя ушат с дерьмом – соседи столкнут нас в дырку дачного нужника. И правило это не нашло отклика в «лихих девяностых». Они, называвшие себя «демократами» (но всё же верней уже банальное ныне понятие «дерьмократия»), раболепствуя перед жирнозадым Пиндостаном, сами ныряли в океан животных фекалий, поносили прошлое своей страны, пытались приучить к этому своих граждан. Мужской половой орган вам в рот, ни хрена не уважаемые вы мои! Лишь быдло, ярые антисоветчики и прочее уныло-диссидентское гавно (включая недочеловека-Новодворскую) пошло за вами, безмозглые мешки с деньгами и «понятиями»! Осталось ещё у сознательных личностей чувство гордости за прошлое необъятной нашей Родины! За могучий Советский Союз, за святую Российскую Империю, за исконно-славянскую Древнюю Русь! Нет вырвешь, не сожжёшь, не зальёшь дерьмом былую державную славу! Пока живо славное прошлое в умах достойных людей, будут ещё шансы командовать будущим, делать его светлым для нас. И мы должны к этому стремиться. Ибо контролирующий будущее покоряет прошлое. Мы покорим прошлое других стран. Покорим – и изменим как нам будет угодно. Пусть пиндосы ощутят на себе силу своего же оружия.

«Свет надежды»

Тьма… Бесконечная, густая, неизведанная… Липкая, леденящая, ослепляющая… И где-то там, невидимой точкой, скрытой во мраке фигуркой, плетусь я, с осторожностью делая шаги. Кто знает, что может оказаться под ногами в этой плотнейшей черноте? Я не видел своих ног, своих рук. Даже поставив ладонь перед глазами, не мог различить пальцев. Тьма скрывала очертания всего сущего. Из этой пустоты раздались аккорды «металла». Вскоре подоспел и вокал – сильный, но мелодичный женский голос.

Сделав один лишь шаг
В темноту,
Сложно успеть назад.
Время - опасный враг.
За тобой следит
Его леденящий взгляд.

Ноги устали. Я уже четвёртый час шёл вслепую, но не видел ничего, кроме бесконечной пустоты. И тогда я решил передохнуть. Осторожно присел на по-северному холодный «пол», попытался перевести дыхание…
Хотелось есть и пить. С собой не было ничего съедобного. Из одежды – только разодранная футболка с этими идиотскими шнурками под воротником да старые, изношенные джинсы с продырявленными коленками. Вдруг я осознал – выхода нет. Тьма, казалось, только того и ждала. Она навалилась на меня всей своей силой, обвила тягучим мраком, легко опрокинула на спину и затянула скользкую ледяную петлю на моей шее. Я даже не пытался сопротивляться. Бесполезно бороться с тем, что не видишь. Почти невозможно победить то, что намного сильнее. Трудно одолеть то, о чём ничего не знаешь. Нельзя убежать от того, что заполняет мир вокруг тебя…
- Борись, - раздалось издали.
- Не могу, - прохрипел я.
Кольцо удушья сжалось ещё сильнее, передавливая гортань, обжигая кожу своим могильным холодом.
- Борись! - прорычал всё тот же голос. - Борись, кому сказал! Чем слабее ты – тем сильней она. Борись! Ты можешь!
В лёгких почти не осталось воздуха. Я не смог ничего ответить. Протянул руки к своей шее и ощутил это ледяное кольцо. Судорожно пытаясь дышать, обхватил его ладонями, сжал пальцы, попытался разорвать удавку. Её хватка чуть ослабла. Я чуть вдохнул и сразу почувствовал, как что-то ввинчивается мне вовнутрь. Из раны хлынула кровь. Я сумел вдохнуть полной грудью, но тут же схватился за шею и упал в объятия редеющей тьмы. Горячая солёная жидкость текла сквозь пальцы, заполняла рот, вытекала наружу. Глаза закрылись сами собой.

***

- Живи! – раздался всё тот же голос из пустоты.
- Не могу… - одними губами прошептал я.
- Живи!
- Зачем?..
- Ты нужен миру.
- Для чего?..
- Ты – один из обладающих даром нести людям добро.
- Почему я здесь?
- Ты должен разогнать тьму в своей душе. Она появилась, когда ты отчаялся и опустил руки. И сейчас ты должен вернуть в сердце свет.
- Кто ты?..
- Я – само Время, воплощение четвёртого измерения пространства.
- Время, помоги… - мои силы утекали с убегающей из раны кровью.
- Ты справишься. Только живи. Живи и борись. Встань и продолжи свой путь.
- Как… мне… победить… тьму?..
Ответа не было. Я снова закрыл глаза - и заснул. Намертво.

***

Желудок недовольно урчал, глотка пересохла напрочь, голова кружилась и болела. Ладони всё также держались за шею. На месте раны появилась корочка высохшей крови.
- Живи… Борись… - гудел голос в голове.
Перед глазами одна за другой проносились картины. Порождения чьего-то безумного сознания. Женщина, рыдающая у залитого собственной кровью младенца. Изнасилованная девочка лет двенадцати, исполосованная ножом и расчленённая натрое. Мальчишка-дошкольник, прогоревший «до хрустящей корочки». Ставший кровавым месивом старик, до смерти избитый арматурой. Раздетые, плачущие брат и сестра, на глазах которых перерезают глотку матери…
- Неси людям добро… Защити их…
Парнишка, которому выдирают щипцами зубы. Вопящая молоденькая девушка, к чьей оголённой груди приставили горячий утюг. Пятилетний мальчуган, чьи пальцы ломают обухом топора. Пожилой грузный мужчина с вырванными ногтями. Старушка с включённым паяльником в анусе… - НЕ ДОПУСТИ ЭТОГО!!! – зловеще пророкотало вдалеке.
Снова заиграла та же музыка, и запел тот же голос.

Сколько раз Внезапный ужас Заставлял бежать Быстрее... Сотни враз Сверлили спину С каждым шагом Больнее…

Меня охватили страх, ярость, злоба, неистовство. Я вскочил и бодро, размашисто зашагал вперёд. Куда-то исчезли все хвори моего тела. Я вскрикнул от резкой, полоснувшей по глазам боли. Закрыл их ладонями. Снова вспышка. Короткая, стремительная, безжалостно-ослепительная. Чуть приоткрыл один глаз, опять заорал. Но я заметил, откуда бил этот свет. Мой путь лежал в ту сторону.

***

Источником вспышек оказалась небольшая башенка маяка. На вершине мерцал одинокий прожектор. Мгновение света – секунды мрака. Дверь в маяк нашлась не сразу. Трудно было нащупать её в темноте… Внутри меня ожидал маленький сюрприз. Комнатка с приглушённым светом. Тазик с водой и кусочком мыла. Новые футболка и джинсы. Стаканчик с ярко-оранжевым соком. Тарелка борща. Ломоть чёрного хлеба. Я помылся, переоделся, поел, попил, заметил выцветшую надпись «Маяк «Надежда»». Ну вот – теперь я готов. Не знаю к чему, но готов. В соседнем помещении оказалась винтовая лестница. Неяркий, едва заметный свет шёл от стен, неброско отражался от полированных перил, мягко играл на блестящих чистотой плитах ступеней. Я начал подъём. Какая она крутая, эта лестница… Снаружи маяк казался небольшим, а подъём так долог и тяжёл… И вот я у комнаты с прожектором. Едва теплится огонёк в очаге. Его слабые отблески падают на странный механизм. Он копит, собирает эти тусклые лучи – и выстреливает ещё одну ослепляющую вспышку во тьму. - Что мне делать? – спросил я вслух. - Дай огню тепла. Дай огню жизни. Дай огню шанс… Кровь… Кровь горячая… Кровь несёт жизнь… Позади что-то звонко брякнулось об пол. Я обернулся. Поднял упавший нож. Лезвие острое, будто только что наточенное. Я ухмыльнулся, подошёл к очагу. Занёс руку над сиротливым огоньком. Стиснув зубы, полоснул по ней ножом. Маленьким водопадиком заструилась кровь. Снова раздался всё тот же голос, всё та же музыка.

Каждый из них готов Всё отдать Ради твоей Души. Ты не сдавайся им. Слышишь? До последних сил Дыши!

Новые язычки пламени весело взметнулись вверх.

*В рассказе использованы фрагменты текста песни «Шаг в темноту» группы «Otklonenie». Скачать её вы можете здесь: http://otklonenie.ru/mp3/12_Otklonenie_Shag_V_Temnotu.mp3

RangerDimidr0 dimidr0.livejournal.com
июнь 2009